С разрешения автора Ф.Илина (Белько Виктора Юрьевича) мы продолжаем публикацию цикла его произведений на военно-морскую тематику.

Перепечатка возможна только с разрешения автора, по вопросам распространения обращаться: starfilin@mail.ru

 

Морская служба как форма мужской жизни

Старые байки флагарта

А в наше время килограмм был тяжелее, «шило» − крепче, а волны − выше …

 

            Корабли  предназначены  для моря. А сколько ходовых часов, суток  проводят за свою жизнь в море  офицеры и мичманы, посвятившие себя морской службе? Трудно сказать, ибо никто этого не подсчитывает. Как правило. В море дома, на берегу - в гостях. Об этом девизе адмирала С.О. Макарова морякам известно еще с курсантских лет. А тем, кто с этим временно не согласен, напоминают об этой участи моряка всякие статьи Корабельного Устава. И какие только истории не приключаются в море! И героические, и трагические, и веселые, и смешные. Морская служба – дело суровое. И драмы, и трагедий, и места для подвигов и героизма в море хватает.

 Но, например, ветераны разных войн любят между собой рассказывать   смешные и забавные случаи гораздо чаще, чем о героизме, жертвах, трудностях и подвигах. Вот и бывалые моряки – тоже. На каждом  соединении найдется  собиратель, хранитель и даже участник таких вот историй. Наиболее интересные и забавные случаи  обрастают такими подробностями, домыслами, что превращаются в вечно живущие мифы и легенды. И никакой  действительный участник этого события ни за что не убедит публику, что это было не так, как им известно, а как-то иначе…  И попробуйте кого-то убедить, что это было не на его родном флоте, а где-то еще…

Итак, «дела давно минувших дней, в преданьях ветеранов флота». Не буду загружать ваше внимания тем, как корабли в море выполняют задачи и чем занимаются офицеры в морские будни. Но при любой самой напряженной боевой работе бывают минуты, когда  в кают-компании или в чьей-то каюте собираются офицеры, коротающие время до следующей учебной тревоги или до близкой  ходовой вахты. Укладываться спать – глупо, а как-то разрядиться и отдохнуть, пожевать чего-нибудь для настроения – надо. И вот тогда можно услышать много интересного. И эта традиция пришла к нам еще с парусного флота…

 

Как-то на одном из выходов в море нашим вниманием в кают-компании завладел флагарт дивизии, жизнерадостный человек, великолепный специалист и большой умница, известный знаток разных историй. Корабли только что успешно выполнили ракетную стрельбу, так что настроение было приподнятое, особенно у «именинников» – офицеров БЧ-2. Их «бенефис» успешно состоялся и «Папа Мишка» или Балу, как за глаза называли его «подопечные», источал само благодушие. Чтобы не мешать корабельным офицерам, по мудрому решению нашего начальника штаба, «испить вечернего чаю» штабные офицеры, прикомандированные на учения, собрались в самую последнюю смену. Мы  поговорили о том, о сем, речь зашла о стрельбах и оружии и тут флагарт начал свои рассказы, с удовольствием прихлебывая чай из стакана с подстаканником.

— моя жена иногда делает мне замечания, что я не вынимаю чайную ложку из чашки, когда  балуюсь чаем или там кофе.  Короче — фу. Как не культурно! Я делаю выводы — ровно до следующего раза. И — опять! Потом до меня дошло и я сделал открытие, почему.

Кто скажет?  

 

Первая байка.   Хитрая «щука»

 

            Ну, так вот,—  начал свой рассказ флагарт. —  У меня когда–то давно  был командир, который любил говорить про себя, что он был дважды удостоен присвоения звания капитана третьего ранга — один раз своевременно, а другой — досрочно. А было это в начале шестидесятых годов, когда флотом вовсю осваивались наши первые эсминцы УРО, вооруженные КСЩ.

Тут он обратился к своему юному коллеге, скромно устроившемуся в укромном уголке просторной кают-компании, и этот самый момент намазывающему кусок белого хлеба толстым слоем масла и старательно устанавливающему на этом сооружении кусочки слабосоленой скумбрии.[1]

—  А скажите мне, комбат, и что же это такое —  КСЩ? А, не знаете? Из ныне живущих, эту штуку в глаза живьем, наверное, уже никто не видел. Я — тоже, не смотря на то, что вы меня считаете ровесником мамонтов и пещерных медведей. Но историю своего военного ремесла неплохо бы и знать.

 Так вот, это наша первая серийная крылатая противокорабельная ракета для крупных кораблей. Кстати, крылатые ракеты у нас назывались тогда «самолеты-снаряды», а эта персонально называлась так: «Корабельный самолет-снаряд «Щука». И — ни больше, и — ни меньше! А внешне она очень походила на слегка уменьшенную копию героя напрочь забытой теперь корейской войны — реактивный истребитель «МИГ– 15». Как она, эта ракета, приготавливалась к стрельбе, как проводились стрельбы этой самой «щукой» —  этот отдельная песня, причем, скорее - стон бурлаков вместе с плачем Ярославны в исполнении личного состава БЧ-2. Ее надо было заправлять жидким топливом прямо в море, даже при качке!

 (Комбат, кстати, какая такая Ярославна столь известно плакала, что этот самый плач поминает на всех докладах и «раздолбонах» ваш горячо любимый комбриг? Ага, ну,  хоть это вы знаете!)

Хотите, дам почитать статью про эту ракету, чтобы вы поняли, как вам повезло, что стали ракетчиком только в наши технически далеко продвинутые времена и впали бы от этого счастья в глубокую эйфорию? Ага, не любите «ужастики»? Или загружать свои извилины не хотите? Смотрите, вдруг распрямятся, что будете делать в академии? Ах, на гражданке! Тогда – тем более!

         —  Итак, — продолжал он, закончив втыкать шпильки в очередного лейтенанта, — пошли они на своем эсминце, а то и целой ударной группой, в даль дальнюю —  в полигон боевой подготовки, специально оборудованный для ракетных стрельб. Чтобы шарахнуть, значит, этим летающим сараем по ни в чем не повинному артиллерийскому щиту.

Захлебываясь от белой зависти, должен вам сказать, коллеги, что стреляли тогда они практическими ракетами не в пример нам – чуть ли  ни  каждый  квартал, а то и чаще. И поэтому супостат их уважал и боялся! А наши полигоны совался лишь с краешку, да и то — с опаской, ибо знала кошка, чье мясо съела!

Итак, занимается личный состав БЧ-2 предстартовой подготовкой на этой перворакете. Вот, братцы мои, бывают первоптицы, перволюди, а бывают и перворакеты, точь-в-точь такие же бестолковые и малосовершенные, а, следовательно, и малоуспешные, которые только-только вступили на долгий путь эволюции, но вот без этого этапа никому еще обойтись не удавалось. Говорят, потом не было ракет, которой стреляли бы чаще, чем КСЩ – ни у нас, ни у супостата. Все ее совершенствовали, и, надо сказать, очень прилежно отрабатывая все пункты инструкции, не в пример вам. Теперь-то ракету суют в специальный контейнер еще на базе, от «человеческого фактора» подальше, а тогда …

Да, тогда …  Вот тем самым временем из пункта А в пункт Б, заданным курсом чапает, себе зачуханный работяга-буксир, никого не трогая. Издали это чудо кораблестроения напоминало турецкую туфлю с задранным носом-полубаком и высокой рубкой. Он  на длинном-предлинном тросе тянул за собой новенький артщит. Чтобы потом  на сетках, натянутых между его мачтами, яснее ясного была видна свежая дыра, пробитая в ней прилетевшей издалека крылатой «щукой». Если она, конечно, туда попадет.

И лежать этому буксиру вместе с приговоренным к расстрелу щитом  на заданном курсе предстояло часа четыре. Понятное дело, ну кто же из гражданских взрослых мужиков выдержит столько времени монотонной, унылой работы? Тем более, если они ее делают регулярно, чуть ли не каждый день. В смысле — таскают щиты для всяких стрельб, переживая некоторую опаску в отношении орудий и ракет. Сейчас бы сказали – стресс. Поэтому  рабочий регламент команда выдержала очень недолго. Через некоторое время, весь личный состав верхних команд в количестве аж пяти человек собрался в каюте боцмана.  Там  они занялись обычной морской мужской травлей, потом перешли на игру в домино, в «козла» — на вылет, а потом вспомнили, что у кого - то с собой было… Опасное это, братцы мои, дело,  когда больше двух взрослых здоровых мужиков вынужденно бездействуют длительное время! Наверное, даже – больше одного, но больше двух —  это уже наверняка! Особенно —  если это просоленные морские волки!

 Кстати, комбат, намотайте себе на ус — ваших подчиненных это тоже касается! Они тоже нагло считают себя «морскими волками», кильки зеленые, но озверевшие!

Так вот, в коридоре буксира уже запахло яичницей с луком и салом, которую готовили на крошечном камбузе. Эх, яичница, самая простая и эффективная мужская еда, и самая популярная закуска — чтобы там врачи и эстеты не говорили! Даже поэт Твардовский это отмечал в своем «Василии Теркине». Вот, мой замученный диетой желудок вечно переключает меня на кулинарные темы в самое неподходящее время! 

— Так в чем же вопрос? — почти вскричал комбат — Хоть с салом, хоть с беконом — мигом организуем!

— Э-э-э! — мечтательно протянул Папа-Мишка, — спасибо, конечно, но — нет! Диета есть диета, себя не обманешь! Вот жену и начальника  с фарватера сбить —  святое дело!

— Так вы настоящая мечта врача! — иронично хмыкнул флагманский доктор, —  а то, в кого ни ткни, лекарства  прописанные не пьют, а рапортуют с честными глазами. Один адмирал мне жаловался, мол, целый месяц ваши лекарства в кармане таскаю и — никакого толка!

— Ага! — кивнул  флагарт, хлебнув чаю, — я полагаю, что мы тут все

 этого адмирала знаем! — и продолжал:  

— Ну, и понеслась! Постепенно внизу, в каюте собрался весь наличный состав — кроме моториста, наверное. Даже рулевой поставил свой инструмент «на автомат» и спустился вниз. К этому времени, похоже, капитан этой  боевой единицы  вспомогательного флота возражать уже физически не мог. Вот так они и «плыли», к их общему удовольствию. А на гордо пашущем морские волны  эсминце завершили, наконец, приготовление к стрельбе и предстартовую подготовку чуда ракетной техники. Стреляли по данным собственной РЛС, обнаружили цель, определились, где  — щит, а где буксир, утвердили условия стрельбы. Да и стали ложиться на боевой курс, согласно плану.  На ходовом — все начальники нервно курят «Беломор», БЧ-2 все в холодном поту, весь экипаж загнали по боевым постам, от греха подальше. Там у них тоже на ГКП собрался весь походный штаб. И непонятно — от чего их слегка потряхивало — то ли  от дрожи вибрации турбин эсминца, то ли от нервного ожидания.

И вот,  наконец, ревун, залп! А этот летающий сарай, размером с  «УАЗ» – батон[2], бешено взревел и сорвался с направляющей. Где–то высоко он  фыркнул огнем стартовика и с ревом усвистал куда-то за ясный горизонт. Летала ракета эта километров  на 40,[3] и у нее было два канала самонаведения — радиолокационный и тепловой, а сектор захвата — градусов 60, по тридцать на каждый борт. И черт его знает, или они тепловой канал не отключили, или он тогда не отключался, но остался он, гад коварный,  в  боевом положении.

 Про условия стрельбы сия история умалчивает, а я, за что купил, за то и продаю. Но как положено, все возможные «залипухи» и ошибки собрались в кучу, в результате же получилась лихая ракетная  атака … по реальной цели. Отлетела, значит, эта «щука» на телеуправлении на положенное расстояние, а тут и «мозги» головки самонаведения включились. А «мозги» тогда были знатные – все на лампах да на полупроводниковых приборах, сельсинах и трансформаторах. Причем каждый логический элемент весил тогда по полкило  и выглядел солидно — не то, что наши «заморыши»–микросхемы.

 Эта ракета раскинула свои крылышки над морем, как горьковский буревестник, и оглядывает седую равнину моря датчиками своих приборов. Смотрит она, а справа где-то манят к себе яркие отметки от «уголков»[4] щита, но такие они все холодные и неуютные. «А оно мне надо? Небось, ловушка какая, а вот слева – пусть отметочка-то  и не очень, зато такая приятно-тепленькая и родная…» Подумала так, наверное, своей головой самонаведения  эта самая  «щука», да и стала ворочать на буксир, хищница хренова. Развернулась она и весело помчалась с визгом и ревом, как пьяный камикадзе,  и прямо на надстройку ничего не подозревающего работяги–буксира!

— Значит, не очень умная эта «щука» была! А телеупраление было? — прицепился старший лейтенант с профессиональным интересом.

— Да было, только проспали, наверное! — поожал плечами флагарт, —

А на стреляющем корабле  этот самый радостный момент «зевнули» и не включили вовремя самоликвидатор или рули на пикирование не переложили – вот уж точно не знаю. Разные у КСЩ типы были… что интересно − фюзеляж у нее бронированный был, еще не всякое попадание его завалить могло.

Труженики вспомогательного флота, тем временем, допили все, что нашли в каютах механика, боцмана, в радиорубке. У них на посудине ничего давным-давно не случалось, и команда свой нюх окончательно потеряла, как часто бывает.

 Но есть такой закон – если персонал перестает ожидать и бояться аварии – она случается. Да-да, на флоте есть аналог этого закона, но звучит он очень неприлично, и в кают-компании мы его цитировать не будем. Меж тем,  время на буксире шло так медленно, что его надо было чем-то заполнить, и, следовательно, ситуация требовала дальнейшего развития. В этот самый момент где-то недалеко угрожающе заревело, грохнуло, затрещало железным треском, да так, что старый буксир аж присел на корму и жалобно застонал всеми шпангоутами.

Хрясь! – раздался протяжный, противный хруст сминаемой жести. Что это самое «хрясь» их касается напрямую, славные моряки и подумать не смогли.

−  Алкогольная эйфория! – вставил «свои пять копеек» всезнающий корабельный доктор, явно ревнующий к вниманию публики.

− Ну,  вот и все,  - обрадовался капитан, военные-то отстрелялись! Предлагается выпить за их успех и наше скорое возвращение домой!

− А что пить-то будем? − деловито поинтересовался боцман, догадываясь, что тост капитана чем-то реально подкреплен в ближайшей перспективе.

− Ты меня помоложе-то будешь, - сказал капитан и влез огромной своей лапой в обвисший многофункциональный карман чистенького, но изрядно вылинявшего морского синего кителя.

 − Вот тебе ключи,  подымись-ка  в мою каюту, там под койкой - трехлитровая банка «шила», вчера ракетчики дали, чтобы, значит, мы  вовремя вышли в район, ну и вообще... Так вот, тащи ее сюда, а мы пока с закуской подшустрим.

Боцман лихо поднялся по трапу в надстройку, вдруг застыл и тут же тихо- тихо, задом-задом,   начал спускаться обратно. Его шаги гулко и размеренно гремели по трапу, как стук судьбы. Как у Бетховена… Все разом притихли. И, наконец, как тень отца Гамлета, боцман показался в распахнутых дверях каюты механика. Он заметно побледнел, глаза были выпучены, губы и руки тряслись.

−  Нету – хрипло прошептал он осипшим от чего-то голосом, ключи возьми назад, не нужны они больше…

− Чего нету-то? − испуганно вскричал капитан: − Шила? Иди ты! Сперли? Кто-о-о?! −  подскочил он с диванчика, сразу трезвея где-то на полбутылки полновесного «шила», ну, ни как не меньше.

− Да нет, самой каюты  нету − с трудом  выдавил из себя боцман. И продолжил свою красноречивую речь отдельными словами, перемежая их заметными паузами: − Снесло. Военные. Самолет упал. − Затем  он перевел дух и закончил свое выступление душераздирающим ругательством с морскими присловьями, в которых он устно, но красочно проиллюстрировал, в три этажа, где он видал этих военных с их стрельбами, а также вот такую-разэтакую реально-опасную работу за такую-растакую символическую зарплату.

 От этого все немедленно пришли в чувство и рванули к трапу наверх.  Вылетевший наверх экипаж долго разглядывал развороченную надстройку буксира, в  носовую часть которой угодила ракета, которая, на счастье, выработала все топливо и не рванула. Она  действительно похожа на маленький реактивный самолет, А вот сам ее дюралевый планер стал похож на мятый рубль, давно завалявшийся в кармане. Тут капитан буксира заплакал от жалости к своему старому судну, сразу вдруг ставшему «инвалидом»  в результате очень близкого и нечаянного знакомства с новой военной техникой… И что самое удивительное во всем этом стечении обстоятельств,  все  остались живы, поэтому все виновники этой лихой стрельбы  достаточно легко отделались, хотя в соответствующие приказы по всей восходящей линии, конечно, попали. Вот так мой бывший командир  и получил «досрочно» звание капитана третьего ранга – прямо из капитанов второго ранга, да!

− А вот теперь представьте себе, на минуточку, фантастическую ситуацию, если бы весь экипаж этого славного буксира был бы весь на своих боевых постах согласно штатному расписанию по судовой тревоге? И тогда человек пять бы мигом переселилось в мир иной, пару осталось бы калеками, а еще человека три, сняв свои погоны с двумя просветами,  пилили бы дрова в Архангельской губернии лет этак по шесть за убийство по халатности.  Конечно, как положено, наказали офицеров корабля и даже флотских руководителей, а вот наука и промышленность, как всегда, остались в стороне, убедив высшее  командование, что всему виной малограмотность личного состава и разгильдяйство командиров.

На том все и кончилось, а моего командира в его звании восстановили уже через год – и тоже за отличную стрельбу, вписавшуюся, на этот раз, в рамки наставлений. Вот такие бывают страсти, когда полное отсутствие дисциплины и организации на судне спасает жизнь и здоровье личному составу, и вдруг выясняется, что не все еще мы знаем о своей технике - завершил флагарт свою историю, и знаком попросил вестового наполнить его стакан  еще раз.