Данный материал несет исключительно познавательную, развлекательную, юмористическую и сатирическую смысловую нагрузку. Опубликован с огромным уважением ко всем ветвям власти, чиновникам, депутатам, правоохранителям, их родственникам, друзьям и любовницам.
Комитет по печати выпустил «Справочник трудового мигранта», в него вошли
советы и типовые ситуации, с которыми сталкиваются приезжие. Городские
власти издали брошюру в рамках программы «Толерантность», правда рабочих
изобразили в виде ассортимента хозяйственного магазина.
По
сюжету, гости города — шпатель, валик, веник и кисть — проходят все
стадии трудовой миграции в Петербурге: от приземления в аэропорту,
медицинского обследования на ВИЧ и посещения музеев до общения с
жителями города, которые изображены людьми, и отправления назад на
родину.
Места распространения: Анонимный кабинет Городского центра по профилактике и борьбе со СПИДом и инфекционными заболеваниями. ГУП «Таджиквнештруд» миграционной службы Республики Таджикистан. Отделение социальной помощи семьям мигрантов СПб ГБУ «Центр социальной помощи семье и детям Красногвардейского района». СПб ГБУ «Центр социальной помощи семье и детям Приморского района». Кольцо маршрутных такси у станции метро «Дыбенко».
Я к вам пишу промеж делами Из головного леспромхоза, Чтоб знали вы, какая с нами Случилася метроморфоза.
Живу я стало быть, херово, В деревне среди пчел и ульев. Мой дед - Петров и мать - Петрова, Ну а моё фамилье - Хульев.
Мне мать про батю говорила, Рассказывая популярно, Что он работал на Курилах, Ну, в смысле, летчик был полярный.
Любил футбол, любил корриду, И по душевному порыву Возил пингвинам в Антарктиду Свежемороженую рыбу.
Летал и с килькой, и с сардиной, В поставках соблюдая график. Полгода дрейфовал со льдиной, Ну и замерз на льдине на фиг.
Над фоткой, занесенной пылью, Твердила мать: "Гордись им, Вася!" А я все думал про фамилью: Откуда, блин, она взялася?
По отчеству я - Эспаньолыч, Отец испанского был пола, Но вкалываю я, как сволочь, А не как отпрыск Эспаньола.
Зато играю на баяне Латинский танец хабанеру. Вживую пальцами ху*рю, Не то, что звезды - под фанеру.
Еще пою про кукараччу (её у нас в деревне знают). Я эту песню так херачу, Что в доме стекла вылетают,
И штукатурка между стульев Слетает с потолка, как перхоть. Но почему фамилье - Хульев: Ну хоть убей, не мог я вьехать!
И вот однажды в хмурый вечер, Когда весна дождем дристала, Зажгла моя маманя свечи И фотку батину достала.
Грешно, конечно же, смеяться: На фотке, вынутой из шкафа, Он сам себя держал за яйца И пел, зажмурившись от кайфа.
Я сел, упершись в стол локтями, Сложив свои мозги в кулёчек:
- Неужто это мой батяня? Выходит, мама, он не летчик? Не зря я всё-тки волновался, Видать, в пушку у бати рыло?
- Ты сам об этом догадался. Я ничего не говорила. Но час настал, я рву, сыночек Все нити в этой паутине:
Отец твой жив, и он не летчик, И он не замерзал на льдине!
В московскую Олимпиаду, Когда еще была в расцвете, Я торговала лимонадом В одном гостиничном буфете.
И вот однажды на закате, Когда я кассу сдать хотела, Он в наш буфет зашел некстати, И я, как дура, обалдела.
И, вспомнив, как у канареек Дрожат от возбужденья лапы, Я горсть растерянных копеек При этом уронила на пол. И до сих пор перед глазами Его лицо с его губами, Поющими: "О, мами, мами, О, мами блю, о, мами, мами…"
Он был красивый, сильный, бойкий, Глядящий трепетно и томно… И все же, на буфетной стойке Нам было очень неудобно.
Как неудобно было, впрочем, Тебе признаться, мой котенок, Что твой папаша был не летчик, А гастролер, артист, подонок.
Сейчас, когда я горько плачу, Что во грехе ты был нагулен, Я вспоминаю про мучачо, Про твоего папашу Хулио.
Конечно, твой папаня - сволочь. Но пусть судьба не задалася, Зато теперь ты - Эспаньолыч, Зато теперь ты - Хульев, Вася!
Теперь тебе открыта тайна, Чтоб в душу нам никто не капал. Живи, дитя любви случайной И знай отныне, кто твой папа!
Я сразу подскочил на стуле, И в тот же миг зашелся в крике: - Я - сын Иглесиаса, Хульев, А не какой-то там Энрике,
Который задницей виляет, Как будто киллер - пистолетом. И что себе он позволяет? С самой Алсу поет дуэтом!
Бездарный, наглый самозванец, Который не поет, а лает. А я живу, как оборванец, И папа обо мне не знает.
Прошу вас, люди, помогите, (кто мне помочь, конечно, в силе) Иглесиасу там скажите, Что, дескать, сын его Василий
Не растерял талант по пьяни, А сохранив любовь и веру Еще играет на баяне Латинский танец хабанеру!
