"В 1942 году всех пограничников объединили в 27-ю стрелковую бригаду. Наш погранотряд стал отдельным батальоном, а меня назначили помощником начальника штаба по разведке. Воевали мы тогда против финнов. В свой первый разведвыход за вражеским языком отправились зимой. Вражеские позиции обошли по льду Финского залива.
Ориентиров не было, поэтому двигались с помощью компаса по азимуту. Валил густой снег. Мы незамеченными пробрались за линию финской обороны и углубились в их тыл на 12 километров.
Вдруг впереди показалась повозка. Мы залегли, подождали, когда она подъедет поближе, и со всех сторон бросились к ней. Кроме возницы в повозке ехали финский офицер со своим ординарцем. Сопротивления они оказать не успели, ошарашенные нашим внезапным появлением.
Один из разведчиков был карел. Он тут же начал допрос пленного офицера. Тот оказался командиром роты, которая выдвигалась на фронт для плановой замены воюющих частей. Выяснив, что его подразделение идёт следом, мы их связали, заткнули кляпами рты и устроили засаду.
Вскоре показалась колонна финских солдат. Отдохнувшие в тылу финны беспечно шагали по льду, даже не выслав вперед боевого охранения или патруля. Расслабились ребята, забыли, что нынче не сорок первый год.
Мы подпустили их поближе и по моей команде начали расстреливать из автоматов ППШ. Выпустив в мечущегося под огнём врага по полному диску, а это 72 патрона, мы быстро растворились в ночи.
Надо сказать, что финны сделали для себя определённые выводы из нашего рейда, и с тех пор караульная служба у них была поставлена очень хорошо.
Больше разведчикам не удавалось незамеченными пересекать линию фронта. Шли дни, месяцы, а мы никак не могли взять вражеского языка. На любое шевеление в наших окопах финны отвечали градом огня и криками: "Руся! Опять за языком идёшь!"
Группа бойцов и офицеров 313-й стрелковой дивизии перед боем. Карельский фронт.
Вскоре всех нас, начальников разведок отдельных батальонов, вызвали в штаб армии. Туда приехал командующий фронтом и лично зачитал директиву Верховного главнокомандующего. Я её помню так хорошо, как будто мне её прочитали сейчас:
"Командующему армией. Ваша армия не боеспособна! В течение трёх месяцев не взяла ни одного пленного, вами не вскрыт численный состав и намерения группировки врага. Предлагаю Вам в течение месяца раскрыть состав группировки противника и выяснить их предполагаемые действия на Вашем направлении. Сталин".
Командующий дал нам полмесяца на взятие языка и предупредил, что если через пятнадцать суток не будет взят пленный, в разведку он пойдёт сам лично, а мы все вместе будем его прикрывать.
Члены штаба батареи 856-го артиллерийского полка 313-й стрелковой дивизии за разработкой плана боевых действий.
313-я стрелковая дивизия была сформирована в период с 15 июня по 20 июля 1941 г. в г. Ижевске и Воткинске, выбыла на фронт в конце августа 1941 г. 6-12 сентября в составе 7-й отдельной армии Карельского фронта дивизия вела бои за г. Красная Пряжа. За годы войны дивизия прошла боевой путь от границ Карелии до Германии.
Вернувшись в батальон, сразу вызвал к себе командира разведчиков. Мы вместе с ним покумекали над картой и решили попробовать пробраться во вражеский тыл через непроходимую трясину. Там ни у нас, ни у финнов сплошной линии обороны не было.
Можно было попробовать преодолеть их очаги сопротивления, а если посчастливится, то и добыть языка. Разведгруппа быстро собралась и ещё засветло вышла к болотам. Ночью звонок:
- Ваши разведчики вернулись с пленным.
Я за телефон - докладывать в штаб бригады:
- Приказание командующего фронтом выполнено. Есть язык! За трубку хватается сам комбриг:
- Где пленный? На болотах? А чего он там делает? Немедленно бери мой "Виллис" и галопом за ним! Запомни, Шатилов, надо доставить мне этого финна целым и невредимым! Тебя убьют и хрен с тобой! А чтоб языка доставил ко мне целёхоньким!
Приехал за пленным. Спрашиваю командира разведчиков:
- Как взяли языка? Тот отвечает:
- Вошли в болото, а навстречу разведгруппа финнов прёт. Мы залегли, подпустили их поближе, а потом - ножами, автоматами, гранатами. Всех побили, а этого оглушили, связали и притащили сюда.
Я его похвалил и отправил вместе с группой в батальон отдыхать. А сам гляжу на этого пленного финна, и кажется мне он очень подозрительным. В смысле видно, что не оглушенный он.
Чистенький, незатравленный, вроде бы даже довольный, что к нам в плен попал. Интересуюсь через переводчика, где, как, когда его взяли наши разведчики. А он молчит. Только глазками по сторонам водит.
Спрашиваю во второй раз. А он вдруг взял и расплакался. Оказалось, никто его в плен не брал. Это был перебежчик. Сам к нашим пришёл. Он там у себя в чем-то провинился, и его хотели сослать в штрафную роту. Вот он и сбежал как раз к приходу моих разведчиков.
Я привез его к комбригу. Язык оказался кладезем ценной информации. Он сам указал на карте штаб своего полка, все разграничительные линии между частями и подразделениями, основные и запасные позиции артиллерийских и миномётных батарей. Пока финна допрашивали, я тихонько шепнул комбригу, что это не язык, а перебежчик. Тот мне около виска пальцем покрутил и говорит:
- Нам с тобой какая разница? Главное, мы получили информацию об их силах, местонахождении и выполнили приказ Верховного! А язык он или перебежчик, кого это в штабе армии или фронта интересует? Готовь наградные на своих разведчиков!
Через месяц командир разведвзвода получил орден Красной Звезды, а остальные разведчики медали "За отвагу". Вот что значит военное счастье." - из воспоминаний капитана-пограничника П.И. Шатилова.
