Гвардии старший сержант Н­иколай Богдашко. © Фото из личного архива

В сентябре 1941 г., 73 года назад, началась битва за Москву, в которой участвовали 3 млн человек. Погибло более 900 тысяч наших бойцов. Среди них был геройский 4-й эскадрон казаков.
…Ранним утром 19 ноября 1941 г., понимая, что идут на верную смерть, кавалеристы эскадрона отпустили своих боевых коней. А вскоре на горизонте показались десятки немецких танков. С нашей стороны из наспех оборудованных укрытий им противостояли 45 кубан­ских казаков. Наверное, глядя в смотровые щели, немцы думали: «Странные люди: мы скоро проведём на Красной площади парад, а эти русские идут врукопашную против танков».

А казаки и правда устроили рукопашный бой с железными машинами, закидывая их гранатами и бутылками с зажигательной смесью. У деревни Федюково, которую войска вермахта намеревались проскочить за считаные минуты, немцы задержались на день. Эскадрон казаков насмерть вгрызся в замёрзшую почву, став почти на сутки непреодолимой преградой. Это произошло спустя несколько дней  после подвига панфиловцев.

Но если о героизме 28 бойцов у посёлка Дубосеково слышал каждый школьник, о подвиге казачьего эскадрона известно стало недавно. Среди тех кавалеристов был казак Николай Богдашко из кубанской станицы Передовая. «До войны отец работал в колхозе, - рассказывает «АиФ» сын казака Филипп Богдашко. - Он ушёл на фронт в конце июня 1941 г. Как искусный наездник, попал в кавалерию. Их части вошли в состав кавалеристской группы прославленного Доватора».

Семейное фото Николая Богдашко накануне войны: он с женой, родителями и двумя детьми. Фото из личного архива семьи Филиппа Богдашко

Атаман «диких казаков»

Доватор известен дерзкими вылазками в тыл врага. В сентябре 1941 г. в сводке Сов­информбюро сообщалось, что его группа, находясь в тылу врага две недели, сумела уничтожить 3000 фашистских солдат, 19 офицеров, 150 машин, 9 танков. Нападая ночью на деревни, где квартировали фашисты, казаки закидывали дома со спящими немцами гранатами. Они уничтожали технику, устраивая на дорогах засады. Гитлеров­ское командование распространило листовку, где говорилось о 100-тысячной армии «диких казаков», свирепствующих в лесах и деревнях, об их «атамане» Доваторе: за его поимку было назначено вознаграждение - 50 тысяч рейхсмарок. Эту листовку кавалеристы со­рвали со штаба немецкой части и передали Доватору. Тот рассмеялся: казаков было в 50 раз меньше. А в одном из писем, найденных у убитого немца, которое он не успел отправить домой, говорилось: «Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам казаки приходят ко мне в галлюцинациях!.. Мы боимся казаков как кары Всевышнего». 

За успешные рейды в тыл врага в сентябре 1941 г. Доватору было присвоено звание генерал-майора. «Он берёг казаков. Старался зря не рисковать их жизнью, - рассказывает Филипп Богдашко. - Понятно, что в ноябре 1941 г. кавалерию против танков выставили не от хорошей жизни. Но уже вечером Доватор, желая спасти остатки эскадрона, отправил связного с приказом об отступлении. Связного убили. Послали второго - и его убили. Доставить приказ вызвался сын полка - 14-летний Саша Копылов. На месте боя подросток насчитал более 20 подбитых танков и не увидел ни одного выжившего казака. Вернулся и доложил: погиб весь эскадрон. Всё это сам Копылов рассказал в 2008 г. «Кубанскому казачьему вестнику». Однако донесение о гибели всего эскадрона было поспешным. И я сумел это доказать. 

Жизнь после смерти

У отца была непростая судьба, - продолжает Филипп Николаевич. - До войны, в 1932-1933 гг.  он похоронил двоих маленьких детей. В то время на Кубани был страшный голод. Чудом выжили два других ребёнка, мои старшие братья. Ну а я и моя сестра родились только потому, что батя вернулся с войны.
Это удивительно, но моя бабушка Мария Семёновна в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. увидела сон: будто Митрий (старший брат отца) с Николкой (мой отец) неожиданно уехали за дровами, а к вечеру меньшенький вернулся один, да такой опечаленный... А днём в правление бригады прискакал верховой: война с немцами началась! Митрий на следующее утро отправился на фронт, а отец через неделю. Митрий вскоре погиб, а батя  победный салют встретил в Германии. Умер в 1985 г. Про него никогда не писали журналисты. И вдруг, в 2007 г., спустя почти четверть века после его кончины, открываю газету и читаю: мол, 4-й эскадрон 37-го Армавирского кавалерийского полка 50-й Кубанской кавалерийской дивизии повторил подвиг панфиловцев. А дальше имена и фамилии, в том числе моего отца - Николая Богдашко. Начал я своё расследование. Пришлось писать тогдашнему Президенту РФ Д. Медведеву - оказывается, частному лицу не во всех архивах обязаны отвечать, даже с учётом того, что я сам военный - капитан I ранга. Наконец я получил копии архивных материалов, среди которых были и ведомости денежного довольст­вия. Отец и после своей «смерти» получал по ведомостям 60 руб. в месяц на махорку и др. Перелопатив за год массу архивных документов, я установил, что кроме отца ещё пятеро казаков дожили до Победы! Позже кадеты из Московского казачьего кадетского корпуса им. М. Шолохова устроили мне встречу с дочкой генерала Доватора Ритой Львовной. Сам Доватор геройски погиб под Москвой в декабре 1941 г.

И вот сидят молодые, с горящими глазами: расскажите про героя-отца. А у меня ком в горле. Что рассказать? Вспоминаю, как в детстве отец брал меня на работу - он в колхозе стриг овец, а я уминал эту шерсть в огромных тюках в человеческий рост. Как он был депутатом сельского совета, как последние 20 лет работал на пилораме - распиливал брёвна на доски. Ни на что не жаловался, разве про деток умерших вспоминал. Бережно относился к хлебу, не любил уезжать из дома. Я бы многое отдал сейчас, чтобы спросить его про тот бой, чтобы он рассказал, за что у него орден «Красной Звезды» и медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». 

Я прочитал сухие строки наградных листов. Но мне так хочется подробностей, а раньше почему-то спросить было недосуг. Я благодарен Кубанской казачьей общине и Кубанскому землячеству г. Москвы - они поставили на месте боя у деревни Федюково Поклонный крест в память о казаках-героях. Благодарен кадетам, что в годовщину, 19 ноября, в студёный день они приехали к мемориалу, возложили цветы. Ребята сделали это по зову сердца. Сейчас, спустя более четверти века после смерти отца, я словно заново его открываю».

…5-6 декабря 1941 г. наши войска под Москвой перешли в контрнаступление, отбросив врага от столицы. Генерал Кейтель, подписавший в ночь с 8 на 9 мая 1945 г. Акт о безоговорочной капитуляции Германии, позже признался: «День 6 декабря 1941 г. - один из самых поворотных в краткой истории Третьего рейха. В этот день был разбит миф о непобедимости германской армии».

«Как они смогли это сделать - выдержать на войне то, что физически выдержать невозможно?!» - теперь уже и я вижу горящие глаза кадетов, придя к ним в гости в кружок юных музее­ведов. Узнав об огромном тираже «АиФ», они просили опубликовать имена ещё пятерых казаков, встретивших Победу в поверженной Германии. Ребята верят, что история о подвиге эскадрона обретёт новые подробности.  

P. S. Просим откликнуться родственников красноармейцев 4-го эскадрона Гончарова Степана Кирилловича, Емельянова Абрама Николаевича, Козырева Василия Константиновича, Коновалова Ефима Митрофановича и Чернышова Ивана Фёдоровича по адресу «АиФ»: 107996, Москва, ул. Электрозаводская, 27, стр. 4, с пометкой: «70 лет Победе. Казачий эскадрон». 

Мария Позднякова