Алексей Траерин, 23 года, сержант полиции, 1-я рота, 2-й батальон ОМОН ГУВД Москвы
РАНЕНИЕ: черепно-мозговая травма средней степени тяжести
НАГРАДА: внеочередное предоставление служебной квартиры
ОБВИНЯЕМЫЙ: Денис Луцкевич, бывший морской пехотинец. Единственный из 17 обвиняемых по делу о беспорядках 6 мая зафиксировал множественные побои после митинга. В Институте им. Склифосовского у него были зафиксированы ушиб затылочной части головы, гематома правой ушной раковины, множественные ушибы спины и рук. По версии следствия, во время столкновений с полицией атаковал омоновца Алексея Траерина, который в протоколе допроса утверждал, что узнал нападавшего «по лицу, которое пыталось сорвать с него шлем», и подробно описывал внешность и одежду Луцкевича. Задержан через месяц после митинга и находится под арестом с 9 июня.
«Я сам приезжий из Пензы, работаю в московском ОМОНе третий год. Нормально работаю — что называется, не жалуюсь. Проще всего, конечно, в резервном отряде, когда в активных действиях участия не принимаешь. Но в последнее время часто приходится на митингах работать. Сложностей особенных в этом деле нет, но вот когда бежишь в толпу человека задерживать, то тут уже да, сложновато. Нужно найти зачинщика, самого ядреного провокатора из гущи выхватить. Провокатора сразу видно — он стоит, лозунги кричит, заводит толпу. На каждом митинге такие есть.
Например, 6 мая было много провокаторов, и их выявляли. Мы же как действовали в тот день? Выявляли, задерживали, отводили в автобус и сразу шли на очередное задержание. Около пяти часов дня я пошел в толпу в группе задержания и изъятия, нас было четверо: старший и мы, трое подчиненных. Бежали цепочкой, я был сзади, самый последний. Вдруг удар в спину, я оборачиваюсь и получаю еще один удар в голову. У меня на голове была «джетта», защитная каска. И здесь, резко неожиданно, меня затаскивают в толпу, снимают «джетту». Кто снимал, не помню — толпа. Начали наносить множественные удары в область головы — не помню чем, я оборонялся, руками закрывал лицо. Я так сейчас вспоминаю, что вроде один человек с меня шлем сорвал — кажется, выше меня ростом. Когда тебя пятеро бьют, это по-настоящему страшно. Ты не понимаешь ничего: на тебя кидается толпа, ты пытаешься прикрыться, защитить себя, а когда вот это все происходит... даже вспоминать сложно. Потом подбежали, по-моему, сотрудники оперативного полка. У меня уже в глазах помутилось, и меня отвели в машину скорой помощи.
Я лежал в госпитале, десять дней следили за нашим здоровьем, а потом еще две недели дома лечился амбулаторно, в строю не стоял. Потом мне квартиру дали — служебную, однокомнатную, в доме на Можайском шоссе. Это был приятный сюрприз, но я до этого уже подавал документы на служебное жилье, а после мая в очереди продвинулся. Квартира небольшая. Въехали совсем недавно, даже диваном обзавестись не успели. Ну ничего, скоро купим. А пока спим с женой Ириной — она сейчас в положении — на матрасах«.
Александр Казьмин, 21 год, боец, 1-я рота, 2-й батальон ОМОН ГУВД Москвы
РАНЕНИЕ: черепно-мозговая травма средней степени тяжести
НАГРАДА: внеочередное предоставление служебной квартиры
ОБВИНЯЕМЫЙ: Михаил Косенко, инвалид II группы, получивший контузию во время службы в армии и состоящий на учете в психоневрологическом диспансере. По данным следствия, Косенко нанес Казьмину один удар ногой и один удар рукой. До ареста обвиняемого полицейский в своих показаниях утверждал, что не может узнать тех, кто на него напал 6 мая, но при очной ставке быстро опознал обвиняемого. Косенко содержится под стражей с 8 июня, невзирая на поручительства правозащитников и его жалобы о том, что в заключении он не получает необходимых лекарств.
«Я с Орловской области и считаю, что мужчина должен быть воином. Профессию хотел такую: либо военным стать, либо в ОМОН пойти, поскольку там командировки на Северный Кавказ часто бывают. Митинг на Болотной площади я очень хорошо запомнил. В 15.00 поступила команда усилить оцепление на Болотной площади. Сначала я стоял на Большом Каменном мосту, а через час наш наряд разбили на отряды задержания. Мы работали в группах по четыре человека, и в 18.00, после прорыва основной цепи, к нам поступила команда из штаба задерживать людей. Нам говорили, что нужно задерживать зачинщиков.
Мы выдвинулись в толпу, и я раза три лично уворачивался от летящих камней. Камнем я ни разу не получил, но вычислил человека, который их кидал. Попытались выхватить его из толпы, но он сразу же убежал за других людей, и задержать его у нас не получилось. Потом на меня сзади набросился человек. Прыгнул с разбегу на плечи, схватил за голову, сорвал „джетту" — как он выглядел, я не помню, но потом отыскали видео, на котором я смог его разглядеть и опознать. Я упал, несколько человек схватили меня, сорвали бронежилет, вырвали резиновую палку. Когда я попытался оттолкнуться от земли, меня ударили ногой в голову, а потом — по затылку и по туловищу. Видимо, я попал в то место, где было много очень озлобленных людей. Я уже ничего не понимал, а через несколько секунд меня подняли товарищи.
Три недели я лежал в госпитале, потом уехал в отпуск. 20 мая я узнал о том, что мне дали служебную квартиру на Можайском шоссе. Она небольшая, 39 квадратных метров, но есть балкон. Травма на мне никак не сказалась: я до сих пор люблю спорт и веду очень активный образ жизни. Много бегаю, не курю и не пью».
Что не разрешают говорить омоновцам
В ходе подготовки этого материала были опрошены еще несколько сотрудников московского ОМОНа, но в процессе согласования их интервью пресс-служба ЦСН ГУ МВД Москвы изъяла из текстов ряд утверждений, в результате чего их смысл был искажен. Вот эти отрывки.
«Удальцов и Навальный сели на асфальт, среди людей началась паника, и специально обученные люди начали кричать: „Давайте пойдем на прорыв, на площадь!"
«Поймите, прежде всего нас волнует безопасность людей, мы не хотим насилия, действуем предельно гуманными методами. Мы любим нашу страну и наш народ. Во Франции на митингах по 15 полицейских на одного человека прыгают, бьют так, что мама дорогая.
«Люди не хотели идти через турникеты, они прорывали нашу цепочку — я не знаю, зачем.
«Мне кажется, рейтинг у нас хороший, население нас очень любит. Люди, которых мы встречаем на улицах и площадях, благодарят нас: «Спасибо, что вы есть, хоть маленько порядок наладился». Сотни таких случаев было.
«Мы же такие же люди, тоже надеваем гражданку,
Источник