Во время следствия в 1938 году Рокоссовский ни на кого не показал, ни одного человека не арестовали по его «делу». За это особо уважали Константина Константиновича. В семье Рокоссовского мне говорили, что Сталин спрашивал Константина Константиновича:
– Там били?
– Били, товарищ Сталин.
– Сколько у нас еще людей «чего изволите?»,- сказал Сталин.
Он просил прощения у Рокоссовского. Возможно, это был единственный подобный случай.
Вспоминая Сталина, Константин Константинович однажды сказал:
– А как бы вы отнеслись к своей матери, которая вас незаслуженно наказала?
…
Рокоссовский отсидел два с половиной года, причем был заключен в Шлиссельбургскую крепость, в так называемый «зверинец». «Дело» на него не получилось – пришлось выпустить.
Вспомнили о нем «наверху». Говорят, сам Сталин…
Когда в форме и при орденах вышел из тюрьмы на улицу, спохватился, что переночевать негде, и попросился на ночь в тюрьму…
Свою книгу «Солдатский долг» маршал начал такими словами: «Весной 1940 года я вместе с семьей побывал в Сочи».
Верно, в Сочи. Но побывал там после того, как его выпустили на свободу.
Когда его судили, один из «тройки» встретился с ним взглядом и понял, что этот командир не может быть предателем, засомневался в «деле», стал искать в нем неясности и отправил на переследствие. Через полгода отправил еще раз… Мир не без добрых и порядочных людей. Судьба сохранила полководца для Отечества.
Рокоссовский первым перешел в контрнаступление под Москвой.
Его 16-я армия вписала свою строку в ратную славу России.
«Глубокий снежный покров и сильные морозы,- пишет К. К. Рокоссовский,- затрудняли нам применение маневра в сторону от дорог с целью отрезать пути отхода противнику. Так что немецким генералам, пожалуй, следует благодарить суровую зиму, которая способствовала их отходу от Москвы с меньшими потерями, а не ссылаться на то, что русская зима стала причиной их поражения».
…
В студенческие годы я печатался в институтской многотиражке «Энергетик», где редактором работал М. Р. Дубовский. В 1941 году он был чекистом и зимой нес службу на одном из пропускных пунктов под Москвой. Ночью он остановил легковой автомобиль, где, кроме шофера, офицера-порученца и овчарки, сидел человек в полушубке и сапогах, предъявивший удостоверение на имя генерал-лейтенанта Рокоссовского. Однако на нужной странице удостоверения не оказалось печати. Пришлось задержать и вести несколько километров по шпалам до своего штаба, где задержанные были сданы по команде. Рокоссовский не возражал и не сопротивлялся – он уже имел дело с «органами». И шагал по морозу в хромовых сапогах…
Дубовский же, выполнив свою миссию, отправился отдыхать, но чуть свет его разбудили и вызвали к начальству. В кабинете вместо привычного начальника возвышался сам генерал Абакумов, а сбоку, на табуретке, опустив ноги в тазик с горячей водой, сидел Рокоссовский.
– Ты что же, генерал-лейтенанта Рокоссовского не знаешь? – заорал на Дубовского Абакумов.
– Был бы он в моей армии, я бы дал ему чертей! – сказал Константин Константинович.
– А мы и так дадим! – пообещал всемогущий генерал Абакумов.
– А я прошу вас, пожалуйста, не надо этого делать – ведь удостоверение у меня и в самом деле не в порядке,- попросил Рокоссовский.
На том и закончился этот мало кому известный эпизод обороны Москвы. Только ноги обморозил Константин Константинович.
А. Е. Голованов пишет: «Сколь велика была его известность у противника, можно судить по следующему эпизоду. У командующего 10-й армией генерала Ф. И. Голикова не ладились дела под Сухиничами, которыми он никак не мог овладеть. Был направлен туда вместо Голикова К. К. Рокоссовский, который открытым текстом повел по радиосвязи разговоры о своем перемещении в район Сухиничей, рассчитывая на перехват его переговоров противником. Этот расчет оказался верным. Рокоссовский прибыл под Сухиничи, и ему не пришлось организовывать боя за них, так как противник, узнав об этом, немедленно оставил город без сопротивления. Вот каким был Рокоссовский для врага еще в 1941 году!
…………………………..
Говорят, после победы под Сталинградом одним из первых ему прислал поздравление начальник тюрьмы, где он сидел в конце тридцатых годов. «Рад стараться, гражданин начальник!» – ответил ему Рокоссовский.
…………………………..
«Когда мы прибыли из Сталинграда,- рассказывал А. Е. Голованов,- нас принял Сталин, это после завершения операции «Кольцо», всех поздравил, пожал руку каждому из командующих, а Рокоссовского обнял и сказал: «Спасибо, Константин Константинович!» Я не слышал, чтобы Верховный называл кого- либо по имени и отчеству, кроме Б. М. Шапошникова, однако после Сталинградской битвы Рокоссовский был вторым человеком, которого И. В. Сталин стал называть по имени и отчеству. Это все сразу заметили. И ни у кого тогда не было сомнения, кто самый главный герой – полководец Сталинграда…
Это много лет спустя главными героями Сталинградской битвы станут А. И. Еременко и Н. С. Хрущев. Еременко командовал Сталинградским фронтом двадцать дней и был заменен Рокоссовским.
В канун двадцатилетия Сталинградской битвы, в 1963 году, Рокоссовский отказался лететь на празднование в Сталинград, узнав, что там уже Еременко…»
…………………………..
А. Е. Голованов пишет: «4 февраля 1943 года Рокоссовский был отозван Ставкой из Сталинграда, и ему не пришлось как командующему войсками Донского фронта принять участие в митинге, который был организован в Сталинграде по поводу разгрома противника и окончательного освобождения города. Присутствовать на митинге попросился Н. С. Хрущев, что ему и было разрешено, хотя никакого отношения к боевым действиям войск Донского фронта и ликвидации окруженного противника он не имел, но принимал участие в обороне Сталинграда. Упоминаю об этом лишь потому, что, когда отмечалось двадцатилетие победы в Сталинградской битве, на всех экранах нашей страны Н. С. Хрущев показывался как главный участник этого события…»
…………………………..
В наши дни иной раз прочитаешь о том, как некрасиво вели себя советские солдаты в поверженной Германии: грабили, насиловали… Наверно, такие случаи были, но за них карали, и сурово. Мне рассказывали, как на лесной поляне заседал военный трибунал, судивший нашего солдата за изнасилование немки. Потерпевшая была тут же. Мимо проезжал командующий фронтом. Остановился. Узнал, в чем дело. Спросил у немки, есть ли у нее претензии к солдату. Та отрицательно замотала головой.
– А его сейчас расстреляют. Вы хотите этого?
– Найн, найн! – закричала немка.
– Вот видите, – сказал Рокоссовский, – женщина не хочет, чтоб его расстреляли!
Солдат был спасен.
…………………………..
После войны Рокоссовский был Главнокомандующим Северной Группы войск. В 1949 году его вызвали в Москву. Сталин пригласил на дачу.
Рокоссовский приехал на Ближнюю, прошел на веранду – никого. Сел в недоумении, ожидая. Из сада появился Сталин с букетом белых роз, и видно было, что он их не резал, а ломал, – руки были в царапинах.
– Константин Константинович, – обратился Сталин, – ваши заслуги перед Отечеством оценить невозможно. Вы награждены всеми нашими наградами, но примите от меня лично этот скромный букет!
…………………………..
Вспоминая о польском периоде своей службы, богатырь двух народов (мать - русская, отец - поляк), Константин Константинович любил рассказывать, как ему дали красивую секретаршу, и она утром явилась к нему в кабинет с бумагами: «А там все по-польски написано, и я пытаюсь говорить по-польски – беру русский корень слова и приделываю к нему шипящее окончание: «Разобрамшись, докладайте!» – дескать, разберись, а потом докладывай. Но секретарша смутилась и спросила, хорошо ли пан Рокоссовский знает «польску мову». Оказывается, я сказал ей: ''Раздевайся, а потом докладывай!"»
…………………………..
Есть фотографии. На одной – он на похоронах Сталина. Вспоминаются стихи Суркова:
Вот перед гробом плачет маршал Польши
Твой никогда не плакавший солдат.
У гроба Сталина Рокоссовскому стало плохо. Ему делали укол…
…………………………..
В ту пору Польше не удалось порвать с социализмом. Но Рокоссовский был вынужден улететь в Москву – навсегда. Говорят, всего с одним чемоданчиком. Как обычно.
В Москве маршала двух армий принял Н. С. Хрущев и сообщил о назначении заместителем министра обороны СССР.
– По мне бы и округом командовать вполне достаточно,- ответил Рокоссовский.
– Да вы не подумайте- это мы потому вас так высоко назначили, чтоб полячишкам нос утереть! – ответил Никита Сергеевич. «И так он плюнул в душу, – вспоминал Константин Константинович.- Мол, сам-то ты ничего из себя не представляешь, это ради высокой политики сделано…»
Но настоящий плевок будет впереди, когда Хрущев развернул антисталинскую кампанию. Он попросил Рокоссовского написать что-нибудь о Сталине, да почерней, как делали многие в те и последующие годы. Из уст Рокоссовского это прозвучало бы: народный герой, любимец армии, сам пострадал в известные годы…
Маршал наотрез отказался писать подобную статью, заявив Хрущеву:
– Никита Сергеевич, товарищ Сталин для меня святой!
На другой день, как обычно, он приехал на работу, а в его кабинете, в его кресле, уже сидел маршал К. С. Москаленко, который предъявил ему решение Политбюро о снятии с поста заместителя министра. Даже не позвонили заранее…
…………………………..
На одном из правительственных приемов, когда произнесли тост за Н. С. Хрущева и все потянулись к нему с рюмками чокаться, даже хромой, еле передвигающийся военачальник, в общем, все,- Рокоссовский и Голованов остались стоять на месте, а они самые длинные, самые заметные. Больше их на такие приемы не приглашали. Оба оставались в тени.
…………………………..
Все, кто знал Рокоссовского, говорят прежде всего о его человеческих качествах, которые на первый взгляд даже затмевали в нем талант полководца. Отмечают, что его скромность даже мешала ему громко сказать о себе.
Известный детский поэт С. Я. Маршак рассказывал, как на аллее одного из подмосковных санаториев он часто встречал высокого, подтянутого мужчину. Стали здороваться друг с другом, потом как-то вместе оказались на одной скамейке. «Было что-то очень знакомое в нем, в его выправке,- говорил Маршак,- и я спросил, не военный ли он?
– Военный.
– Наверно, были и на фронте?
– Воевал. Приходилось.
– Я тоже часто бывал на фронтах,- сказал ему Маршак и стал говорить о своих воинских доблестях. А потом поинтересовался фамилией собеседника – уж больно знакомое лицо!
– Рокоссовский,- просто ответил новый знакомый.
– Представляете мое состояние! – смеялся Самуил Яковлевич».
…………………………..
Когда я думаю о нем, жизнь его вспыхивает передо мной яркими картинками. Вот он в штатском костюме, на Выставке достижений народного хозяйства, едет в открытом экскурсионном троллейбусе, и кто-го его уже узнал и раскрыл рот от изумления, а он улыбается и жестами умоляет не привлекать внимание…
Вот в военном санатории медицинская сестра делает замечание одному генералу, сидящему под палящим солнцем с непокрытой головой, а тот ей отвечает: «Если с моей головой что случится, ничего страшного ни для кого не будет, а вот если с тем человеком что-то произойдет,- генерал указал на сидящего на пляже Константина Константиновича,- то лично товарищ Сталин вам всем головы поотрывает!»
…………………………..
Рокоссовский рассказывал Лукашову, как его войска с моря заняли датский остров – весьма непростое дело. Попав на территорию маленького чужого государства, наши солдаты поразились, что дома не запираются, велосипеды стоят прямо на улицах. Но и островитяне обалдели от эпидемии воровства… К Рокоссовскому обратился глава государства, умоляя вывести освободителей, что и было сделано, а командующего наградили высшим датским орденом.
– Так и не удалось нам оккупировать Данию! – смеялся Константин Константинович.
…………………………..
Есть у Рокоссовского еще одна дочь - Надежда, очень похожая на него. Мать ее была военврачом. На фронтовом снимке – миниатюрная миловидная женщина рядом с высоченным генералом, которого невозможно не узнать. Оба еще в петличках… После войны мать Нади поставила перед Константином Константиновичем вопрос ребром: или – или. Он дал дочери свою фамилию и отчество, но не ушел от Юлии Петровны, сказав:
– Она ко мне босиком в тюрьму приходила. Я ее никогда не брошу.
«После войны из маршалов со своими женами остались только Рокоссовский да твой покорный слуга»,- говорил мне А. Е. Голованов.
…………………………..
В квартире Рокоссовского нет музея, ибо купило ее у родственников не государство, а приобрел некий богатый человек…
…………………………..
Мне говорили, что на даче он любил сажать картошку и всегда сам ее выкапывал. Наверно, это от белорусского детства…
Дачу в Тарасовке после смерти маршала ограбили. Юные энтузиасты-мерзавцы побили светильники, поломали мебель, ходили своими ублюдочными ногами по рукописям великого полководца.
Растащили библиотеку, даже сочинения Мао Цзэ-дуна увели. Тот, кто сотворил кощунство, знал, чья эта дача, чью память он грабит. Рядом, на даче модного юмориста, ничего не тронули, только выпили водку и оставили благодарственную записку. Куда Рокоссовскому до этого актера?
Это уже нам цена, нынешним жителям России, о безопасности которой он продолжал думать до последних дней.
Чуев Феликс - Солдаты империи: Беседы. Воспоминания
